Чешки Малой Зубівщини между собой общаются на чешском, но и русский хорошо знают!
Фото Анны Балакир
К Малой Зубівщини можно доехать по трассе-“варшавкою”. Выхожу из маршрутки за несколько километров от Коростеня. Прохожу заросли за домами. Половина из них — пустые. Раньше здесь жили семьи, предки которых переехали на Житомирщину в XIX веке. Сейчас в селе осталось только с полсотни чехов.
21-летняя Наталья Круликівська едет навстречу на велосипеде. Оба ее родителя — чехи. Девушка учится в Киеве, приехала на выходные домой. В семье еще пятеро детей. Между собой говорят на чешском. Она направляется в клуб, что в центре села. Заходим туда. С узорчатого потолка капает на пол вода. Сцена пришлась толстым слоем пыли. На деревянных креслах первого ряда сидит несколько местных чешек. Со мной переходят на украинский.
68-летняя Эмилия Буцкая возглавляет местную чешскую общину. До пенсии преподавала в школе украинский язык и литературу. Говорит, что в ее детстве в Малой Зубівщині преобладали чехи, на улицах всегда звучала чешская.
“Украинские дети от нас моментально ее перенимали, — говорит Эмилия Антоновна. — Школа уже после войны стала украинской. Бывало, дети приходили в первый класс и не понимали языка обучения”.
Как известно, чехи стали переезжать на Волынь в 1860-х годах. После подавления Польского восстания Российская империя повиселяла отсюда немало поляков, запретила им покупать землю. Чтобы привлечь сюда трудолюбивых чехов, которые разбирались в современных технологиях земледелия, им пообещали налоговые льготы и очень дешевые участки. Зубівщину основали шесть чешских семей. Сначала жили в землянках. Впоследствии поставили дома на 2 — 4 комнаты. В начале ХХ века в селе было уже более 500 жителей. Жили зажиточно, потому что умели хозяйничать. Поэтому многих в советские времена “раскулачили”.
После Второй мировой войны, согласно договору между СССР и Чехословакией о реэмиграцию чехов, с Волыни выехало почти 10 тысяч семей колонистов. Вторая волна возвращения на историческую родину была в начале 1990-х, после распада СССР. Третья — в 2015-м, когда в Чехии стартовала программа репатриации лиц чешского происхождения. Переехало уже более тысячи, в том числе сын Эмилии Буцкой.
“Год стоял в очереди, — рассказывает женщина. — Там ему через два месяца дали однокомнатную квартиру, 50 тысяч крон помощи (57 тысяч гривен), работа есть. Очень большая очередь на эту программу. Уже записываются на 2022 год. Если на счету имеешь 5 — 6 тысяч евро, примут скорее”.
Те чехи, которые остались в украинском селе, говорят, что Украину считают своей родиной. Да и большинство — старшего возраста. Хотят доживать лета здесь.
“И я пока не собираюсь уезжать, — говорит Наталья Круликівська. — Вся семья здесь. Учусь на химика-технолога в Авиационном университете. Хотя… Недавно пошла работать. И почувствовала, как тяжело в Украине достаются деньги”.
В Малой Зубівщині рабочих мест, кроме как в школе, нет. И доезжать в ближайшие города неудобно.
“Ходит автобус в 9 утра до Коростеня, а уже в 14.10 едет обратно, — говорит Эмилия Антоновна. — До электрички в соседнее село — 7 — 8 километров. Не покатаешься каждый день. Поэтому многие в Киеве работает вахтами”.
После переселения колонисты перешли из католицизма в православие. И колядуют до сих пор на чешском. Пасху отмечают с украинцами, а вместо поливального понедельника в них “помласка”. Когда здесь жило много чехов, из ивы плели кнуты, молодежь ходила и била ими друг друга. Особенно молодых незамужних девушек, чтобы нашли мужа.
“В день святого Вацлава и день святого Йозефа в дома мужчин, которые имели такие имена, украдкой приходил… духовой оркестр. Должны были переполошить всех. Поэтому чаще всего появлялись, когда люди уже спали, — говорит Елена Гончарова. — Затем гостей угощали. Эта традиция забылась после массового выезда в Чехию в 1990-х”.
А вот национальные блюда здесь до сих пор готовят.
“Куда бы не повезли наши булочки “колачи”, везде их хвалят, — улыбается Елена Гончарова. — Отбивные, как у нас, надо еще поискать. Делаем их из свинины, говядины, курицы. Подаем с консервированными фруктами — вишнями, абрикосами, грушами, яблоками. Во многих блюдах есть тмин. Утку или гуся запекаем с ним. Варим капусту, добавляем только тмин и уксус. Получается кисло-сладкая. Мой отец и вареную картошку без тмина никогда не ел”.
“А еще картошечки добра “кисилка” — подливка на сыворотке из муки и яйца”, — добавляет пенсионерка Павлина Свередюк.
“Или клубни берем “попрошайки”. Черствый черный хлеб надо сварить, добавить розколочене яйцо, шкварки и сметану. И еще немного проварить”, — говорит Эмилия Антоновна.
“А на свадьбу всегда пекли длинные рулеты, сухие коржики и безе-“пусінкі”, — говорит Елена Гончарова. — Даже из Коростеня приезжали к наших бабушек заказывать выпечку на пиры”.
Женщины поднимаются с кресел, выходят на улицу. Разбирают под клубом свои велосипеды. Спрашиваю, почему не пришли мужья-чехи.
“У меня муж — украинец”, — говорит Анна Петренко. “И у меня”, — подхватывают за ней остальные женщины.
“Не хватило нам чехов”, — смеется Анна.
“До Второй мировой войны чехи женились только с чехами, — говорит Эмилия Буцкая. — У нас была медсестра Власта. Пошла замуж за украинца. То родители от нее отказались. В 1960 — 1970-х людям объяснили: если двоюродные между собой будут спариваться, могут родиться недоразвитые дети. Так у нас родился сын у двоюродных брата и сестры. Был слабоумний. Все посмотрели на него и задумались…”
Поэтому теперь большинство семей здесь — чешско-украинские. Эмилия Антоновна живет в родительском доме с мужем-украинцем. Приглашает в гости.С порога на нас скалит зубы пегий пес Пупсик. Хозяйка ругает его, приглашает меня на обед. Подает рассольник с домашней сметаной. Показывает банку растворимого напитка: “Чешская кофе”. Привезла с пиршества в сына. После угощения Эмилия Антоновна предлагает провести меня на трассу, чтобы поймать попутню машину. Автобусов здесь сегодня не будет.
Эмилия Буцкая живет с мужем в старом доме своих родителей. Сын перебрался в Чехию.
На улице — проливной дождь. Напрочь промокла госпожа Эмилия держит заготовленную табличку с надписью “Киев”.
“Оно, как присмотреться, то все мы — ответвление из одного корня, — женщина перекрикивает шум дождя и автомобилей, которые равнодушно проезжают мимо. — Мне в семье никогда не объясняли, что мы — чехи, а те другие — украинцы. Что мы чем-то отличаемся…” Вот и останавливается какой-то бус. Эмилия Антоновна машет на прощание рукой. Тяжело ступая больными ногами, спешит перейти трассу. И подгоняет Пупсика, чтобы не попал под колеса.
Читайте также текст о плане немцев для Донбасса, что может сдвинуть Минские договоренности с мертвой точки
