О проблемах продажи арестованных активов, российском аммиаке и оценке яиц Фаберже медведчука — рассказала представитель площадки “Приднепровье 2021”.
ООО «Приднепровье 2021» — это коммерческий площадка, которая занимается организацией аукционов. На ней, в частности, продают арестованное имущество, объекты приватизации и имущество обанкротившихся предприятий. За более чем 10 лет существование площадка сотрудничал с Нацагентством по розыску и менеджменту активов, Фондом госимущества, банками и другими структурами.
Однако в публичном просторные о компанию узнали после скандала с продажей российского арестованного аммиака, ведь именно через них АРМА реализовало актив. УНН пообщался с заместителем директора «Приднепровье 2021» по взаимодействию с госорганами и СМИ Оксаной Венской, которая рассказала о трудностях с продажей арестованных активов, была ли занижена цена российского аммиака и какие интересные активы попадают на площадку для продажи.
Предприятие «Товарная биржа Приднепровье» было зарегистрировано в 2010 году, оно занималось организацией торгов. В то время проводились торги для банкротных предприятий, а также для банков. Например, мы сотрудничали со Ощадбанком, когда нужно было реализовать какое-то залоговое имущество. Также к нам обращались, когда нужно найти покупателя по самой высокой цене. Когда заказчик предполагает, что это должно быть несколько претендентов, они заказывали торги, и кто даст наибольшую цену – тот и определялся победителем.
В 2021 году вышел новый закон о получении лицензии, в котором было указано: если ты биржа, то должен получить лицензию на проведение и организацию торгов. Но это подразумевалось в разрезе закона о финуслугах. Мы не собирались работать с ценными бумагами или на рынке финуслуг, поэтому, согласно закону, мы не могли использовать слово «биржа» в названии. Тогда мы прошли реорганизацию и стали ООО «Приднепровье 2021». То есть у нас в названии указана дата реорганизации. А Приднепровье – потому что основное место регистрации у нас в Днепре, поэтому она и называлась “Приднепровье”.
Да, может. Мы можем предложить вам несколько форматов. К примеру, мы продаем среди своих покупателей – это размещается у нас на сайте. Вообще у нас сегодня есть три площадки, на которых мы размещаем объявления. Одна – это наша личная. Также есть государственная площадка «Prozorro.Продажи». Там есть три направления, и мы аккредитованы на всех трех. То есть мы можем торговать всем, чем торгует Prozorro. Это и Фонд госимущества, и банкротство, и земельные аукционы, там есть целый перечень. Последнюю аккредитацию мы получили в конце 2022 года – ЦБД-1 – это Фонд гарантирования вкладов. Также на Prozorro есть такая услуга как добровольная продажа. То есть вы можете еще разместиться на Prozorro, это даст большее охват. И также мы имеем аккредитацию АРМА и реализуем арестованное имущество.
Да. Каждый государственный орган объявляет конкурс, и там есть ряд условий. К примеру, чтобы пройти аккредитацию на Фонд гарантирования вкладов, нужно было внести гарантийный взнос 1,6 млн грн, иметь соответствующий уставный фонд, определенное программное обеспечение (ПО). Вот говорят, что есть проблема, мол, не могут нас найти. Это потому, что каждый орган требует свое ПО, мы не можем пользоваться одним и тем же. Поэтому у нас есть ПО для АРМА, для Prozorro, отдельно – наше. Также мы планируем аккредитоваться еще в налоговой для реализации залогового имущества, там будет еще четвертый программный комплекс.
Да, это разные сайты. Когда вы будете искать «Приднепровье 2021», первое, что вам высветится — это «Prozorro.Продажи», потому что это гигантский сервис, которому мы платим немалую сумму в месяц за маркетинговые услуги. Представляете, насколько мощно обслуживается этот сервис? И там 46 бирж, каждая из которых платит эти средства, но там и другое вознаграждение. Когда мы реализуем имущество через Prozorro.Продажи, мы получаем вознаграждение где-то 2%, но без ограничений. Вот с АРМА у нас вроде бы больше – 5%, но там ограничение – не более 500 тыс. грн. На какую сумму мы не продали бы, максимально можем получить 500 тыс. грн.
А в «Prozorro.Продаже» вознаграждение может миллионами исчисляться. Если мы продаем большой объект, то это хорошее вознаграждение, которое позволяет перекрывать все расходы, связанные с маркетингом и т.д.
Когда ищешь «Приднепровье 2021», первое, что выпадает – сайт Prozorro. И они в Prozorro написали «аммиак» и, конечно, ничего не нашли. Потому что его там нет.
И еще они нас обвинили в том, что какие-то ссылки наши не открываются. Дело в том, что в конце года мы проходим каждый раз аккредитацию в АРМА. И в декабре были выставлены новые условия к программному комплексу, требовавшие повышения безопасности, поэтому мы изменили командную строку. Но это было после того, как мы реализовали имущество. Поэтому это не мешало покупателям во время аукциона. А теперь эта ссылка не открывается, потому что аукцион уже завершился, и после этого мы поменяли ПО.
На самом деле мы даже сами обзванивали потенциальных покупателей. Рынок аммиака – он очень узок. И покупателей, которые могут купить 5 тысяч тонн аммиака, можно пересчитать по пальцам двух рук. Мы все сообщали в телефонном режиме – нет ни одной жалобы, что кто-то не смог зарегистрироваться. Неужели вы думаете, что если бы кто-то был заинтересован и не мог зарегистрироваться, то не подняли бы шум? У нас на одних торгах было пять участников. Так что говорить, что мы не обеспечили рыночность – это не соответствует действительности.
Нет такой обязанности. Это наша заинтересованность в том, чтобы как можно больше людей об этом знало, как можно более высокую цену предложили. Мы на все активы ищем. У нас есть постоянные покупатели, и мы обязательно спрашиваем, какие активы им предлагать, в чем они заинтересованы. Вот вам план приватизации на 23 год, вот перечень находящихся в АРМА, что есть из банкротного имущества… Иногда очень узок рынок покупателей на определенную продукцию. Редко когда на товар покупатели приходят сами.
Закон требует от нас провести оценку и произвести на нее рецензию. На любую заявку. Мы провели оценку, провели рецензию, все было в соответствии с действующим законодательством. А потом, когда появились первые публикации, что якобы у нас есть какие-то проблемы с ценой, мы заказали в государственных экспертных учреждениях экспертизы, чтобы подтвердить оценку. Потому что, согласно закону, мы должны иметь безупречную деловую репутацию, и для подтверждения этого мы заказали экспертизы, чтобы никто нам не говорил, что мы что-то не так делали.
Экспертиза Киевского научно-исследовательского института судебных экспертиз подтвердила, что, например, стоимость 2 206 т калия, хранившегося в вагонах на станции Жмеринка, могла составить от 38,6 млн грн до 50,9 млн грн. Таким образом, лот был продан по рыночным ценам.
В общей сложности от реализации аммиака мы получили 1,3 млрд грн, которые, кстати, были направлены на ВСУ – АРМА эти средства вкладывает в военные облигации.
И чтобы вы понимали, я присутствовала на этой ВСК в режиме видеоконференции. 4 часа была ВСК, а меня так и не выслушали. Поэтому они не были заинтересованы услышать нас, это были чистой воды обвинения. И в том, что мы никому неизвестна биржа – мне кажется, что это субъективное мнение отдельно взятого члена ВСК, не имеющего пересечений с этим рынком.
Сначала мы спрашиваем оценщиков, как они оценивают, они нам дают приблизительную стоимость. Мы начинаем смотреть, изучать, составлять свое мнение – приходится быть специалистом почти во всех отраслях продаж. И если мы видим, что оценка слишком низкая, мы просим поднять, потому что нам будет «горячо». Очень часто мы просим об этом оценщиков, чтобы потом у правоохранителей не было к нам вопросов.
Нет, до этого не было. По этим лотам нет судов, нет жалоб. И нужно понимать, что аммиак это достаточно сезонный товар. То есть, в декабре-январе, например, на мировом рынке была стоимость чуть более 1 тыс. евро за тонну, а уже в феврале она упала до 600—700 евро за тонну. И надо учитывать эту сезонность.
Кроме того, весь товар, который сейчас идет российский, он к нам приходит в режиме таможенного контроля. И как это растаможивать – на сегодняшний день механизма в законодательстве нет. И хоть мы и пишем, что покупатель обязан уплатить сбор – это не предусмотрено действующим законодательством. Мы просто предупреждаем людей, что у них может быть проблема. По по сути каждый лот АРМА – это билет на войну.
Это бесценный опыт сотрудничества с госорганами, бесценный опыт развития и наработки постоянной клиентской базы, которая заинтересована в расширении бизнеса.
Хорошо оцениваю сотрудничество. Это довольно эффективный орган, работающий в тяжелейших условиях. Потому что очень законодательно не урегулирована эта деятельность. И это позволяет потом рассказывать, что что-то было не так и что-то не доделано. А на самом деле это законодательные пробелы, которые нужно просто постепенно устранять и улучшать законодательство. В законе у нас определено, что государственные органы могут делать только то, что четко определено законом. А у нас работа АРМА поставлена в такие рамки, когда нет четких определений, как это должно проходить до деталей, но при этом есть обязанность реализовать.
У нас есть свои склады. Когда мы проходим аккредитацию на АРМА, мы должны показать, что у нас есть собственные помещения или арендованные. У нас в трех областях есть свои помещения. А по другим областям у нас есть арендованные помещения. Но иногда нам это не помогает, потому что приходит запрос, например, на хранение мороженой рыбы. Сейчас как раз имеем такой запрос. Так нам нужно специализированный холодильник найти. Или как-то мы принимали грецкие орехи, а там специфическая температура хранения – 4-5 градусов. И каждый раз под конкретную позицию, если у нас нет собственных мощностей, мы ищем на рынке, потому что мы должны обеспечить сохранность товара.
И хранение, и транспортировка, оценки, рецензии, экспертизы – это все делается за наш счет. То есть эта деятельность на грани доходности. Но это охват определенной аудитории людей, это возможность предложить определенный спектр услуг. Когда к тебе приходит человек и говорит: ”Я хочу что-то купить”. Ты начинаешь предлагать и это, и это. Тогда удается более полно реализовывать. А иногда надо продать такую вещь, что сидишь и думаешь, а кому это добро может быть нужно… Как мы продавали когда-то «туалет», стоящий посреди поля, а это был комплекс по хранению то ли пшеницы, то ли подсолнечника. Такое мы продавали и продали, потому что надо продавать.
Нет, у нас нет такого права. Что бы они мне ни дали, я его беру, оцениваю, хотя иногда я сразу понимаю, что это продать нельзя, потому что это никому не нужно. Вот недавно мы продавали кукурузу на территории, где заминировано. Кто ее возьмет, ту кукурузу? Кому она нужна. Но я должна обязательно произвести оценку – это около 50 тыс. грн с рецензией, со всем. И потом выставляем такой актив на аукцион, если трижды не нашелся покупатель, только тогда возвращаем обратно в АРМА как нереализованное имущество. И ты профессиональным глазом всегда видишь, что продать будет невозможно, но ты должен нести все эти расходы.
Да, трижды я должна выставить на аукцион. Ну вот разумные сроки… Вот по аммиаку мы могли бы, конечно, выставить все, но Одесса (“Одесский припортовый завод”, на хранении которого был аммиак, – ред.) говорит, что не выставляйте, пока мы не отгрузим предыдущее. И там же это было связано с вероятностью экологической катастрофы, туда могли что-то запустить. Так что приходится подстраиваться под ситуацию, под конкретную потребность.
Вот недавно мы подсолнечник продавали. Он был в начале войны в районе Славянска. Мы его вывезли в район Синельниково, там рядом прилетело. А подсолнечник тот хранился насыпью, и, когда мы его начали вывозить, нижние слои все слиплись. Но кто там принимал? Кого мы в Славянске нашли, когда там уже начали бомбить. Подписали – отправили – проводим анализ, а там сорности больше, чем москалей у нас сейчас на территории. И мы его только с третьего раза с максимальным понижением смогли продать.
Да, АРМА, например, определяет торги с понижением. Первые торги проводятся по рыночной стоимости на повышение. Стартовая цена вторых автоматически снижается на 10%, третьи – 20% скидки для стартовой цены. В зависимости от того, какой тип актива, максимальное понижение идет от 50% для недвижимого имущества, до 30% для движимого, в случае если актив совсем неликвидный. Условия назначения аукционов всегда официально согласуются с заказчиком.
А в Prozorro цена может упасть до 1%. А, например, в банкротстве (реализация имущества банкротов – ред.) уровень падения цены определяет Комитет Кредиторов, и они могут решить – падение цены будет происходить на 3, 5, 7, или до 99%.
Не компенсируются. Вот я поторговала три раза, отдала имущество и все это просто мои расходы.
Да.
На один проданный актив приходится два непроданных. Это – только активы АРМА.
Да, было у нас масло, у которого истек срок годности. Мы не думали, что просроченное масло можно кому-нибудь продать. Продали!
Для техобработки деталей. Им нужно было любое масло, они посмотрели, что по цене оно более-менее, в продукты это уже применять нельзя, они его купили. Я не думала если честно, что это возможно. Это 42 тонны – две машины.
ФГИУ – это вообще всегда беспроблемные активы. Ты понимаешь, что ты заплатив средства, получишь свой актив, без проблем и боевых действий. Банкротные активы – ты тоже покупаешь кота в мешке. На ФГИ всегда есть претенденты. Как правило, это понятный актив, который можно приехать, потрогать, посмотреть. Ты понимаешь: что там написано, то ты и получишь. А у АРМА ты что-то купил, а в действительности это может быть что-то совсем другое. И это всякий раз.
В прошлом году мы продавали кукурузу в Николаевской области. Какие там были разборки, чтобы забрать ту кукурузу! И стражи порядка включались, и бандиты какие-то приезжали, и наши покупатели где-то только в конце декабря смогли скосить ту кукурузу. Она ведь была в поле, это не склад. Так они в октябре ее приобрели и только в конце декабря смогли ее вывезти.
Мы обычно всем разъясняем все эти риски, все эти моменты. Ну, вот в режиме таможенного контроля, а как забирать? А я говорю не знаю, ни в Таможенном кодексе, ни в налоговом это не прописано.
Вот сейчас у нас готовится к продаже актив — газ. И покупатели звонят и спрашивают – а акцизный сбор входит в стоимость? Когда его арестовывали акциз был 0 на газ, сейчас он есть. Мы написали письмо в налоговую и ждем, пока они нам что-то разъяснят.
А касательно транзитного режима таможенного контроля – собирались на уровне КМУ и решали этот вопрос.
Мы обращаемся в АРМА. Мы не можем перепрыгнуть, мы обращаемся к ним, говорим о проблеме, а они уже обращаются с соответствующим разъяснением.
Да, мы тоже есть в списке площадок Prozorro с полной аккредитацией. Из общего списка площадок только 13 имеют полную аккредитацию. И кто мешает всем остальным биржам подать документы на конкурс в АРМА? Никто. Мы с 2020 года, уже три года подряд, подаем кучу отдельных документов для этого, должны отвечать всем требованиям, каждый раз подгоняем ПО под новые требования, потому что каждый год они усиливают требования к безопасности.
Я расскажу вам историю. АРМА обращалась к нам с просьбой разместить их актив на Prozorro, чтобы больше охват был. Говорю: «Хорошо, давайте поговорим об этом». Prozorro возьмет с меня больше, чем я получу от вас вознаграждение, и как мне с ними рассчитываться? Потому что там это можно разместить только в разделе добровольной реализации, а в этом разделе вознаграждение Prozorro составляет 5% от стоимости, и без ограничений. А у меня 5% вообще, по которым я уже понесла расходы на оценку и прочее.
Мы встретились с Prozorro, чтобы обсудить, как это можно сделать. Они говорят: «Давайте мы попытаемся встретиться с АРМА». Они встретились, между собой что-то пытались согласовать. Но я так понимаю, что без внесения соответствующих изменений в законодательство это невозможно.
Трудно сказать, все требования высоки. Ты и организационно должен соответствовать, и по количеству работников, и по размеру уставного фонда, и по программному обеспечению – много требований. Самая требовательная, по моему субъективному мнению, была в ФГВФЛ, потому что там 1,6 млн надо положить им на счет и он там лежит. Прямо из оборотных средств ты вынул, зачем – непонятно.
Максимум , что мы проводили параллельно – это трое торгов, это наш максимальный рекорд. Это когда двое были Prozorro, а одни – АРМА.
Во-первых, первые полгода 2022 года не было ничего – вообще пусто. Сначала ожила АРМА – начали больше арестовывать активы. Первые торги мы провели для них. Где-то к концу года начал рынок Prozorro двигаться, начали арбитражные управляющие что-то выставлять. Фонд госимущества начал выставлять какие-то приватизационные лоты. Сейчас мы видим, что, мне кажется, где-то с марта рынок ожил. Люди начали чувствовать, что можно что-то покупать, вкладывать деньги.
Очень многие иностранцы интересуются украинскими активами. Много вижу, и по лотам АРМА. Но у них возникает когнитивный диссонанс, когда они слышат, какие задачи им нужно решать. И я еще не видела ни одного иностранца, который рискнул бы зарегистрироваться. Но звонят.
Недвижимость в Киеве, большие промышленные здания, с большим количеством оборудования. Большинство покупателей об этом спрашивают, просят сообщать, когда что-нибудь подобное выставляется. Вот на такие активы спрос всегда.
Нет. Сейчас выставляли майнинг ферму небольшую – никому не нужно. Электроэнергия подорожала, оборудование устаревшее, никому не нужно. А сейчас буду выставлять 20 б/у компьютеров – не знаю, кому они нужны. Еще только думаю, как их оценивать. Потому что с майнинговой фермой у нас как было? Навалом где-то в уголке лежит эта майнинг ферма, и мне нужно придумать, как это оценить. А это – кучка старья. С компьютерами так же — непонятно, работают ли они и сколько раз их уронили, когда переносили. А однажды приехали принимать ПВХ-пленку, а ее уже нет, мыши съели. Приехали осматривать, чтобы производить оценку рыбы замороженной и креветки, а они говорят: «У нас тараканов травят». И ты еще понимаешь, что собственник этого имущества в любой момент может снять арест даже в момент, когда уже идут торги. В любой момент тебе могут сказать, что актива нет и владелец снял арест. И ты понимаешь, что купив этот актив еще три года будешь судиться.
Да, были медведчуковские яйца Фаберже. Мы их еще не реализовали, они висят в заявках. Думаем, как их оценивать. Яйца настоящие или не очень ли? Пойди еще найди этого специалиста по яйцам.
По материалам: УНН
