Геннадий Супиханов
Кабинет министров Украины в активном поиске нового главы Государственной службы Украины по вопросам безопасности продуктов питания и защиты прав потребителей. Среди главных претендентов значились Игорь Кузин, Сергей Глущенко, Геннадий Гадзовский и Геннадий Супиханов. Но Сергей Глущенко на днях занял должность заместителя министра развития экономики и сельского хозяйства. Теперь претендентов трое.
Мы выбрали для интервью Геннадия Супиханова. И не случайно. До конкурса в Госпотребслужбу он подавал свою кандидатуру на и.о. главы “Аграрного фонда”, и этот его шаг спровоцировал масштабную информационную волну в СМИ. Что из написанного было правдой, а что нет, зачем он идет в Госпотребслужбу и почему его “клеймят” связями с людьми четвертого президента Украины Виктора Януковича — все это узнал у самого Супиханова лично.
Вы сами ответили на свой вопрос. С приходом команды Януковича в АПК и анонсировании новых веяний, мой отец подал в отставку. В это время я был заместителем директора ГП Нигинский карьер, и тоже вскоре ушел с этой должности. Поэтому рассказы о мифических связях с бывшим президентом, главой его Администрации и прочими — фантазии тех, кто решил сделать мою кандидатуру “токсичной” и сбить с должности.
Я точно знаю, кто этим занимался, но распространяться не хотел бы. Эти люди того не стоят.
Видимо, эту должность должен был занять кто-то другой.
Почему это упоминается в СМИ, мы уже выяснили, все это было в контексте конкурентной борьбы за должность, поэтому негативная тональность была предопределена. Но если говорить о моих управленческих способностях, то я бы остановился детальнее на этом периоде.
В моей жизни было два государственных карьера: Нигинский и Мурафский. В первом я был заместителем директора, за исключением короткого периода, когда временно, 4 или 5 месяцев, исполнял обязанности директора. Так что не могу сказать, что полнота управления была в моих руках. Но карьер работал и за период моего там пребывания количество сотрудников выросло с 32 до 260 человек. И я считаю, что это неплохой показатель для государственного предприятия.
Что касается Мурафского, то там я был полноценным руководителем.
Этот карьер погряз в долгах еще до моего прихода. Это было полностью лежачее предприятие, несмотря на неплохой ресурсный потенциал. Помимо внутренних проблем там были и внешние: рейдерские захваты, не прекращающееся воровство, перестрелки и все в таком духе.
Когда я уладил внешние факторы дестабилизации, мне нужно было хоть как-то запустить карьер. Но из-за долгов это было невозможно. Как только открывались счета, они тут же блокировались исполнительной службой. И единственным правильным решением тогда было запускать процедуру банкротство с последующим мировым соглашением с кредиторами.
Это позволило на время отсрочить их требования и возобновить работу предприятия. Это нормальная практика, которая не имеет ничего общего с нарушением законодательства или корыстными умыслами. В результате, нам поверили люди, у нас увеличился штат, мы выплатили зарплаты и карьер заработал .
Это абсолютная чушь. На то время, а это 2015 год, карьер находился в перечне государственных активов, которые не подлежат приватизации. Решение о приватизации Мурафского карьера было принято только в 2019 году.
Более того, с 2016 года я судился за то, чтобы карьеру возобновили лицензию. И в конечном итоге карьер ее получил.
Если бы я хотел приватизировать его, я бы не стал бороться за лицензию, потому что карьер без лицензии стоит намного дешевле.
То есть, вот эти все домыслы в СМИ, как минимум не логичны.
Я всю жизнь был связан с аграрным сектором. И кстати, карьеры с известняком — тоже можно отнести в “копилку” аграрного опыта, поскольку главные покупатели были опять таки аграрии. Но конечно, были и собственные проекты. Я создавал бизнес с нуля, развивал их и продавал. Мне было интересно работать с умирающими активами. Поэтому, скорее, я не просто менеджер, а кризис менеджер. Меня не пугают проблемные предприятия и у меня уже давно сформирован иммунитет к корпоративным конфликтам.
Это изначально был мертворожденный проект. Создание этой компании инициировал катарский шейх, который хотел поработать на украинском рынке АПК и которому посоветовали меня, как опытного менеджера. Но что-то у шейха пошло не так, и компания в прямом смысле зависла “в воздухе”, не завершив даже свою регистрацию.
У компании не было банковских счетов — опережаю ваш вопрос об описанных в СМИ миллионных оборотах.
Я на аграрном рынке с 1998 года. Я знаю, чем он живет и с какими сложностями сталкивается ежедневно. Я вижу “щели” Госпотребслужбы.
Надо отдать должное Владимиру Лапе. Я разделяю его виденье, у него были хорошие результаты работы, но я также понимаю, что в Госпотребслужбе еще есть над чем работать. Очень много сфер остается вне контроля.
Все без исключения. Премьер интересовался нашими планами и пониманием того, куда мы идем.
Во-первых, санэпидемконтроль не нужно возобновлять, он и так существует при Госпотребслужбе, но с урезанными полномочиями, поскольку их законодательно не передали Службе после ликвидации СЭС.
А если говорить о возобновлении санэпидемстанции при МОЗ, то я, как возможный руководитель Госпотребслужбы — категорически против. Коронавирус мы таким образом не победим, но зато спровоцируем себе огромную проблему с дублированием функций санэпидемстанции и Госпотребслужбы, как это было ранее.
К бизнесу опять будут выстраиваться очереди инспекторов, он будет недоволен, но более того — мы нарушим договоренности с внешними партнерами по торговле. А это значит, что экспортеры потеряют рынки. Я вам скажу, у нас экономика не в том положении, чтобы проводить подобные эксперименты.
Я предлагаю законодательно завершить процедуру перехода санэпидстанции в Госпотребслужбу. Предоставить Службе все полномочия санинспекторов. Усовершенствовать санитарные нормы и самое главное — принять закон о санэпидемблагополучии населения, а это и профилактика заболеваний, и соблюдение санитарных правил, и сертификация продуктов, и многое другое.
Первая. Обеспечение пищевой безопасности и борьба с фальсификатом. Некачественные товары заполонили, пожалуй все сферы жизнедеятельности человека. Способность государства бороться с этим явлением — немаловажный индикатор и для инвесторов, которые хотят вкладывать деньги исключительно в цивилизованные рынки.
Вторая. Протекционизм украинского бизнеса на внешних рынках. В условиях жесткой конкуренции, мы должны находить возможность продвигать отечественную продукцию. Это касается, как устоявшего экспортоориентированного бизнеса, так и тех, кто только пробивает себе дорогу — производителей органики и нишевой продукции.
Третья. Облегчение коммуникации между потребителем и Госпотребслужбой. Нам нужно создать сервис, удобный для людей. Написать жалобу, ознакомиться с результатами проверок, узнать, кто из производителей надежный, а кто нет — все это должно быть прозрачно и доступно даже ребенку.
По материалам: УНН
