Мы готовимся к великой битве за новую реальность, которую даже не можем осознать 
Недавняя статья нобелевской лауреатки по литературе за 2018 год, известной польской писательницы Ольги Токарчук в немецком издании Frankfurter Allgemeine Zeitung вызвала широкую дискуссию в публичном пространстве. Для избежания безосновательного вырывание фрагментов этой статьи из контекста автор выложила ее полный текст на польском языке на своей странице в Facebook. Ukrinform.ua публикует перевод статьи, опубликованной в соцсети.
Мы сидим дома, читаем книги и смотрим сериалы, а в реальности мы готовимся к великой битве за новую реальность, которую мы даже не можем осознать…
Из моего окна вижу белую шелковицу — дерево, которое меня увлекает, и оно является одной из причин, почему я здесь живу. Шелковица — очень щедрое растение. На протяжении всей весны и лета она кормит десятки птичьих семей своими сладкими и полезными плодами. Однако, сейчас шелковица не имеет листьев, поэтому я вижу только часть тихой улицы, по которой редко кто проходит, идя в направлении парка. Погода в Вроцлаве почти летняя, светит ослепительное солнце, небо голубое, а воздух чистый. Сегодня во время прогулки с собакой я увидела, как две сороки прогоняли от своего гнезда сову. Мы с совой посмотрели друг другу в глаза с расстояния не больше метра. У меня такое впечатление, что звери тоже ждут, что произойдет. Для меня уже долгое время Мира было много. Слишком много, слишком быстро, слишком громко.
У меня нет травмы «замкнутости», я не страдаю от того, что не встречаюсь с людьми. Я не жалею, что закрыли кинотеатры, мне безразлично, что не работают торговые центры. Когда я услышала, что вводят профилактический карантин, то почувствовала нечто вроде облегчения и знаю, что многие люди испытывают нечто подобное, хотя стесняются это признать. Моя интровертность, которая долго подавлялась и топталась под диктатом очень активных экстравертов, стряхнулася и вышла из шкафа. Смотрю через окно на соседа — делового адвоката, которого еще недавно видела выезжающим утром в суд с перекинутой через плечо мантией. Сейчас в мешковатом спортивном костюме он борется с гіллякою в саду, наверное взялся наводить порядки. Вижу нескольких молодых людей, которые выгуливают старого пса, который от прошлой зимы еле ходит. Его лапы дрожат, а они терпеливо его сопровождают, идя очень медленным шагом. Мусоровоз с шумом забирает мусор.
Конечно, жизнь продолжается, но в совершенно другом ритме. Я навела порядок в шкафу и вынесла прочитанные газеты в контейнер с бумагой. Пересадила цветы. Забрала велосипед из ремонта. Получаю удовольствие от приготовления пищи.
В памяти назойливо возвращаются воспоминания из детства, когда было гораздо больше времени и можно было его «тратить», часами просиживая у окна и наблюдая за муравьями, лежа под столом и воображая себе, что это арка, или читая энциклопедию.
Не означает ли это, что мы вернулись к нормальному ритму жизни? А может это не вирус нарушил нормальный ритм, а наоборот — этот неспокойный мир к вирусу был ненормальным? Ведь благодаря этому вирус нам напомнил то, что мы страстно отвергали: что мы — хрупкие существа, построенные из тончайшей материи. Что мы умираем, что мы смертны. Что мы не отделены от мира своей «человечностью» и исключительностью, а мир является своего рода большой паутиной, в которой мы застряли, связанные с другими существами невидимыми нитями зависимости и влияния. Что мы зависимы друг от друга, и несмотря на то, из каких отдаленных стран мы походим, на каком языке говорим и каков цвет нашей кожи, мы так же болеем, так же боимся и так же умираем. Через него (вирус — ред.) мы осознали, что несмотря на то, насколько мы ощущаем себя слабыми и беззащитными в свете угрозы, вокруг нас есть еще слабые люди, которые нуждаются в помощи. Он нам напомнил, насколько деликатными являются наши родители и прародители и как сильно они нуждаются в нашей опеке. Он нам показал, что наша лихорадочная подвижность угрожает миру. И вызвал вопрос, который мы редко осмеливались себе задать: что мы на самом деле ищем?
А потому страх перед болезнью завернул нас с закрученного пути и по необходимости напомнил нам о существовании гнезд, из которых мы происходим и в которых мы чувствуем себя в безопасности. И даже, если бы мы были невесть какими великими путешественниками, то в ситуации как нынешняя, мы всегда будем торопиться к какому-то дому. Таким образом, перед нами открылась печальная правда: в момент угрозы возвращается мышления в закрытых и взаимоисключающих категориях народов и границ. В этот сложный момент выяснилось, насколько слабой на практике является идея Европейского сообщества. ЕС, фактически, без борьбы проиграл этот матч, передавая во времена кризиса право принимать решения национальным государствам. Закрытие государственных границ я считаю наибольшим поражением этого несчастного времени: вернулись старые егоїзми и категории «свой» и «чужой», то есть то, против чего мы на протяжении последних лет боролись с надеждой, что это больше никогда не произойдет. Страх перед вирусом автоматически вызвал простейшие атавистические убеждение, что виновными являются какие-то чужаки, и это они всегда откуда-то приносят угрозу. В Европе вирус есть «откуда», он не наш, он — чужой. В Польше под подозрением оказались все, кто возвращается из-за границы.
Волна закрытия границ, ужасные очереди на пограничных пунктах для многих молодых людей, очевидно, были шоком. Вирус напоминает: границы существуют и им ничто не угрожает.
Я опасаюсь, что этот вирус быстро напомнит нам о еще одну старую истину: насколько мы неравноправны. Одни из нас вылетят частными самолетами домой на остров или будут находиться в уюте леса, а вторые останутся в городах, чтобы обслуживать электростанции и системы водоснабжения. Другие будут рисковать здоровьем, работая в магазинах и больницах. Одни хорошо заработают на эпидемии, а другие потеряют весь задел своей жизни. Кризис надвигается, безусловно, подорвет принципы, которые казались нам стабильными, многие страны не справится с ней и под угрозой их распада будет формироваться новый лад, как это часто бывает после кризисов. Мы сидим дома, читаем книги и смотрим сериалы, а в реальности мы готовимся к великой битве за новую реальность, которую мы даже не можем осознать, понемногу понимая, что ничто уже не будет таким, как до этого. Через ситуацию принудительного карантина и содержания семей на казарменном положении дома мы можем осознать то, что совсем не хотели бы признать, что семья нас утомляет, что брачные связи уже давно угасли. Наши дети выйдут с карантина зависимыми от Интернета, а многие из нас осознает отсутствие смысла и бесполезность ситуации, в которой механически и по инерции находится. А что, когда у нас вырастет количество убийств, самоубийств и психических болезней? На наших глазах испаряется как дым цивилизационная парадигма, которая формировала нас на протяжении последних 200 лет: что мы являемся творцами, все можем и мир принадлежит нам.
Приближаются новые времена.
По материалам: Высокий Замок
