В Польше нашли жителя Ровенщины, который оставил в Украине семью и за рубежом втихаря «підженився» 
Сообщение о том, что в Польше нашелся житель Ровенщины, который 22 года назад уехал на заработки за границу и не вернулся, облетела всю Украину. Сенсационную новость подхватили средства массовой информации. Началась процедура реадмиссии (передачи лица своей стране), скоро муж вернется домой… И кто ждет его? Мы разыскали жену Александра Панасюка, которую 22 года назад оставил в селе Ива Дубненского района Ровенской беременной, с маленьким сыном на руках.
Село гудит. Хотя тут уже мало кто и вспомнит, каким был Саша. Когда в последний раз его видели, не было и тридцати лет. Тяжелые то были времена — 90-е годы прошлого века: безденежье, безработица… Говорят, поэтому и отправился искать лучшей доли за границу. И почему не вернулся и столько времени не давал о себе знать — для всех загадка. Особенно удивляются, что не признавался к своей матери и сыновей, один из которых от рождения тяжело болеет.
— А как жена с детьми жила все эти годы? — спрашиваю в сельсовете.
— А вы сами у Вали спросите, — ответили мне и показали хижину, в которой ютится с сыновьями эта выстраданная и вымученная непростой жизнью женщина.
Дом, в котором живет, Валентина Александровна делит с соседями. Ее часть уже снаружи выглядит очень бедно. Входные двери давно покосились, за крючок им служит кусок бумаги, благодаря которому они плотнее прилегают к коробке и не дают ветру свободно разгуляться в сенях. Стены давно не видели ремонта — выгорела цветная побелка облезла и сделала их пятнистыми. Вместо плинтусов — залеплены цементным раствором щели…
На пороге появляется хозяйка — худощавая, с обильной сединой на висках женщина. В ее глазах замечаю одновременно и радость, и большая печаль. Видно: рада, что суженый, с которым нажила двоих сыновей, живой. Но выжать из себя первые слова мешает… обида на него.
— Конечно, ждут его здесь, — с нажимом говорит Валентина Панасюк, намекая на первые сообщения о «воскресение» ее Саши.
А тогда, немного зм’якнувши, начинает рассказывать о том, как жила с ним и как намучилась потом.
— Хоть он родился на Черниговщине, и жил здесь, на Ровенщине. Мы ходили с ним в один класс, — рассказывает Валентина Александровна. — Его отец был где-то дьяконом в церкви, а мать работала в нашем селе продавцом. У них еще была дочь, и она умерла от дизентерии.
В школьные годы любви между Сашей и Валей не было. Поженились они уже впоследствии, когда парень вернулся из армии. Пошел зять к теще в приемыши. А впоследствии у пары сын Сергей родился. Это был 1992 год, страна только начинала свой путь независимости, был кризис, люди теряли работу. И стали из села выезжать мужчины и женщины за границу на заработки.
— И я поехала, — вспоминает Валентина. — Делала в той Польше все, что хочешь: помидоры и огурцы собирала, в садах вкалывала, квартиры убирала, гвозди фасовала, духи составляла, в парниках была… За все бралась, потому что надо была копейка. Потом начал и Саша ездить. Бывало, вместе нас нет, то Сережу моя мама присматривает.
Так на тех заграничных заработках Валя почувствовала, что вновь под сердцем бьется ребенок. Втихаря призналась мужу. Говорит, он как будто обрадовался. И как животик уже было видно, повез ее в Варшаву на вокзал провожать на поезд домой.
Как сейчас перед глазами вижу: был конец ноября 1997 года. Стоял на перроне и задумчиво говорит: «Я так домой хочу! На крыльях летел бы», — вспоминает женщина. — Я спросила, когда же он планирует возвращаться. Пообещал быть на «польское Рождество».
Однако женщина не знала, что видит его в последний раз.
— Сынок, ты помнишь, как мы с тобой шли его встречать? — спрашивает она у Сергея.
Тот отрицательно качает головой. И женщина — видно, что эмоционально очень сильная, не позволяет себя пронять слезе, — продолжает:
— Ему было пять, и я с пузом. Идем на вокзал. Мы все электрички, все поезда встречали. И так три дня. Зима, холод, снег. Прижимала сына, говорила, что следующий поезд обязательно нам привезет папу. Но Саши не было. Потом я поняла, что ждать больше не стоит.
Ребенок тогда пережила стресс. Женщина рассказывает, на нервной почве у него начались высыпания на коже. Намучилась она с ребенком… А тут в роддом надо было уже ехать.
— Мы в то время так бедствовали, что вам не рассказать. Я с матерью ходила на базар — все, что только можно было, из дома на продажу вынесли, потому что Сергея не было за что лечить. А в роддоме вообще лежала впроголодь. Тогда родила сына Максима. Как позже оказалось, у него тяжелое психическое заболевание, — признается Валентина Александровна.
Лежала в роддоме, а из головы не выходил Саша. «Почему так подло со мной поступил?». А еще свекровь донимала: «Где ты моего сына дела?». Отвечала: «Что он — грудной ребенок? Воротится». Но его все не было.
Вспомнился ей и такой момент. Как-то месяца через два после рождения сына Максима стучит соседка в стену: «Иди, к тебе звонят!». А своего телефона Валя тогда не имела. Прибежала она, взяла трубку. На том конце провода отозвался мужской голос: «Честь». «Кто то здоровается со мной по-польски?», — подумала. И ее словно ошарашило: Саша!
— Как жизнь? — спросил он.
— Прекрасно, — ответила и не сдержалась, выпалила: — Ты же должен был приехать домой!
— Я не приеду… — услышала в ответ и со словами «больше не звони» положила трубку.
С тех пор между ними наступила полная тишина. Проходили месяцы, годы, а от Александра не поступало никакой весточки. Не прислал он ни копейки для детей.
— Вы же знали, в каком городе был Саша, когда вы вместе работали в Польше. Неужели не пробовали его разыскать? — спрашиваю.
— Нет, не искала. Понимаете, у меня сильная обида на него была. Хоть в Польше на заработках в том городе я еще была.
Вскоре она подала на развод (мотивировала тем, что не знает места пребывания благоверного), сошлась с другим мужчиной и родила ему сына Дмитрия. А мать Саши добилась, чтобы ее сына признали пропавшим без вести. И не только мамочке, но и бывшей жене с милиции начали возить на опознание фото неизвестных трупов, найденных в Польше. Они Вали аж сниться начали. Смотрела на неизвестные изуродованные лица и радовалась: не Александр. Потому что простила его и не желала внезапной смерти.
— Обрадовались ли вы, услышав, что нашелся ваш Александр? — спрашиваю.
— Я бы хотела его увидеть. Но это зависит, в каком он состоянии. Если адекватный — вихлюпну ему все то, что пережила. Если неадекватный — не о чем и говорить. Можно ли ожидать от него какой-то помощи, не уверена, — говорит.
Валя признается, что и со вторым мужем семейная жизнь не зладилося. Давно сама все тянет на своих хрупких плечах. Будто невзначай признается, что за это время судьба испытывала ее еще и онкологической болезнью, и рак ей удалось преодолеть. А о том, что отовсюду обсели долги, старается не думать.
Теперь мечтает выбраться из страшных лишений, в которых оказалась. Говорит, готова переехать в любое село, где найдется работа для нее и дом-пустота, в которой могла бы строить новую жизнь с сыновьями. Будет ли в нем место знайді Саши, сейчас даже думать не хочет. Говорит: все в руках Господа, поживем — увидим.
И только мать Надежда, которая живет в Ровно, уверена: сын приедет к ней! Все эти 22 года она не находила покоя из-за него…
По материалам: Высокий Замок
