Сначала радовались, потом боялись, теперь ненавидят

Бывший житель Донецка, который сейчас часто ездит на оккупированную территорию, — о трансформации настроений

Болтун — находка не только для шпиона, но и журналиста. В скоростном поезде до Киева рядом со мной сел мужчина лет сорока.

Попутчик оказался коммуникабельным, даже болтливым. Сразу познакомился со мной, расспросил, куда и зачем я еду, заодно и о себе рассказал. Назвался Денисом. Отдыхал в Моршине, должен подлечиться. Живет и работает в Киеве, а сам родом из Донецка. Говорил на русском языке, оправдывался, что украинский так и не смог хорошо выучить. «Раньше я украинский язык ненавидел. Даже не могу объяснить почему. Может, потому, что не знал ее и учить не хотел. Когда переехал в Киев, стал чаще слышать украинскую, и со временем отношение к языку изменилось. Стараюсь говорить на украинском, но у меня коряво получается, поэтому не хочу ее портить», — оправдывался. «То вы переселенец», — уточняю. «Да нет, — объясняет. — Я в Киев переехал давно, еще в 2006 году. Но в Донецк часто езжу. Вот недавно там был…» «И как там?» — интересуюсь. «Там сейчас капец, — говорит. — Не знаю, как люди выживают. Бизнеса почти нет, ибо законы абсурдны — напівросійські, напівукраїнські, полудонецкие… Делай то, не знаю что, беги туда, не знаю куда. Местные бизнесмены после провозглашения „ДНР“ пытались наладить предпринимательские связи с Россией. Ничего из этого не вышло. Россия свои рынки защищает. Поэтому народ выживает только за счет тех, кто работает в бюджетной сфере. Или если в семье есть пенсионер. Безработица ужасное. Атмосфера удручающая, полный упадок. И ни одного просвета».

Спрашиваю, какие ожидания у людей. «Конца света ждут, — говорит эмоционально. — Путина считают предателем. В начале так называемой рускої весны много кто ему поверил. Путин обещал, мол, если кто-то из мирных русскоязычных пострадает, Россия это так не оставит… Такими заявлениями людей подставил, спровоцировал на соответствующее поведение, развязал им руки. А потом дурачка включил. Когда стали бомбить, танки заезжать, люди были шокированы, не понимали, почему так, ведь Путин обещал, что ни один волос с их русскоязычной головы не упадет. Доходит наконец, что их банально использовали. Россию уже никто не ждет, а Путина многие считают дворушником, провокатором и подлецом: и Украине не отдает Донбасс, и себе не забирает. Дончане считают себя заложниками ситуации. Они на Россию молились, а она их бросила на произвол судьбы. Разожгла пожар и отошла в сторону, а оно пусть горит. Много кто хотел бы вернуть все, как было, хотели бы вернуться в Украину, но понимают, что как раньше уже не будет, и это осознание всех страшно угнетает».

Спрашиваю Дениса, что происходило на Донбассе в 2014-м? Действительно ли местные в едином порыве так радостно встречали оккупантов? «Чтобы понимать, что происходило, надо знать психологию жителей Донбасса. Люди не были настроены против Украины. Разве незначительная часть, максимум десять процентов. Собственно они вели себя агрессивно. Но специфика Донецка в том — кто берет в руки инициативу, тот и заказывает музыку. Люди привыкли, что власть — за сильным. В регионе всегда царило право сильного. Ранее фактическим феодалом региона был Ахметов. Его за это и уважали. Кстати, Яныка (Януковича. — Авт.) никогда не уважали. Считали его марионеткой Ахметова. В конце концов, это так и было. Когда пророссийские силы захватили инициативу, народу это понравилось. Потому что в России увидели силу, — объясняет Денис. — Конечно, дала свои плоды и пророссийская пропаганда, которая рисовала радужные перспективы для региона, если он станет Россией. Многим стало заманчиво. На пенсионеров повлияли байки про большие российские пенсии. Сначала действительно все выглядело довольно радужно. Разрешили не возвращать кредиты ПриватБанку, простили все долги за коммуналку. Народ не верил собственному счастью. Но радовались недолго. Когда эйфория прошла, многие поняли, что вляпались. Кстати, недавно власть „порадовала“ людей, что долг за коммуналку надо возвращать. Начали высчитывать долги задним числом за предыдущие годы. Народ в шоке. Некоторые готовы в петлю лезть, потому что понимают, что никогда не смогут этот долг вернуть».

Впоследствии, говорит Денис, воцарился страх. «Люди почувствовали себя совершенно беззащитными. Оружие заменила закон: у кого в руках автомат, тот и прав. Сначала народу это даже нравилось, казалось, стало больше порядка. Новая власть убрала с улиц наркоманов, алкоголиков, воров. Возможно, часть ушла в ополчение. Закрыли игорный бизнес. Но потом начался полный беспорядок. А чего было ожидать, когда у власти, по сути, бандиты. Начали массово отжимать бизнес. Яркий пример — кафе, в котором погиб Захарченко, когда-то принадлежало бывшему мэру города Рыбаку. его „национализировал“ для себя начальник охраны Захарченко. Так же и главарь „ДНР“ присвоил себе сеть заправок, кучу магазинов. И в то же время красовался на билбордах, где рядом с его портретом в орденах и медалях должна быть какая-то его руководство, „мудрая цитата“. Например: „В гражданской войне победит тот, кто будет руководствоваться моральными принципами“. Моралист. Были даже цитаты, как нужно супругам вести себя в семье. Люди на эту клоунаду смотрели и тихонько посмеивались».

Спрашиваю своего попутчика, что думает об убийстве Захарченко, чьих рук дело? «Представляете, — говорит. — Я приехал в Донецк именно в день его убийства. Страха натерпелся. Особенно переживал, что не смогу вернуться обратно. Они же немедленно закрыли пункты пропуска с Украиной. Как в ловушку попал. Удивило, что местным было все равно до того, что произошло. Думаю, в глубине души даже радовались. Потому что в то время власть уже тихо ненавидели. Об убийстве Захарченко гуляли разные слухи. Одни говорили, что его убрали русские, потому что начал входить во вкус власти и намекать Москве на большую независимость. Мол, если мы власть, то дайте нам возможность хотя бы внутренние вопросы самим решать, без постоянного согласования с Москвой. Потому что участились случаи, когда „орлы“ Захарченко кого-то прессовали, жертвы находили выход на Москву и жаловались на местную власть. И Захарченко вроде бы очень осторожно попросил российских кураторов по крайней мере в мелких вопросах дать ему право самому разбираться. Это могло не понравиться, и его решили убрать, чтобы не зарывался. Другая версия — инсценировка убийства, чтобы заменить одиозного Захарченко на более презентабельную гражданскую фигуру, которая больше годилась для дальнейших переговоров. И в то же время создавала видимость более-менее благополучной территории».

Спрашиваю Дениса, не возникают ли у него проблемы во время пересечения линии разграничения? «Я в последнее время переезжаю на такси. Раньше ездил на своей машине, то намучился: очереди, куча вопросов от пограничников. Каждый раз меня расспрашивали, с какой целью еду в Донецк. Я в Донецке родился, у меня родственники там остались, дом, бизнес… — возмущается. — А еще выспрашивают, в каком году я уехал в Киев. Если бы в 2014-м, могли бы возникать проблемы. С таксистом ехать безопаснее, он всех на границе знает, все вопросы закрывает». Денис платит ему 400 гривен. Вместе с ним едут еще трое пассажиров. Из тех денег таксист дает взятку пограничникам, чтобы быстрее проехать. «Сначала не понимал, почему водитель дает пограничникам пачку сигарет. Увидел, что и другие водители так же делают. А потом узнал, что в пачке деньги. Это так взятку передают. На глазах у представителей ОБСЕ. Вообще на границе со стороны „ДНР“ делается страшный бардак. Я был свидетелем отвратительной сцены. На границу приехал какой-то военный — на дорогом джипе, пьяный, с несколькими кралями в мини-юбках. Вышел из машины, одетый в полуформу-напівцивільний одежда, мат-перемат. Фраєрився перед бабами. Таксист мне сказал, что начальник смены…»

Заговорили мы и о политике. Увидела, что в голове у человека каша. Порошенко не любит. Говорит, власть виновата, что допустила такое развитие событий. Так, будто в 2014-м от нее что-то зависело. Говорит, перегнула палку, «превысила пределы самообороны, когда начала наводить порядок в Донецке». То есть слишком сильно сопротивлялась агрессору, надо было, по мнению Дениса, мягче вести себя с врагом, «не провоцировать». А через несколько минут уже критикует украинскую власть за бездействие, мол, «могла бы более решительно действовать, восстанавливать государственную власть». Объясняю ему, что Украина бы освободила эти территории, если бы Россия в определенный момент не ввела регулярные войска, а в 2014-м украинская армия не была готова к полномасштабной войне. Но он этих аргументов слышать не хочет. Считает, что Украина должна вступать в бой с Россией, несмотря на неравенство сил. Вижу, что спорить бесполезно, и перевожу разговор на другую тему. Но Денис продолжает критиковать Украину. Возмущается, что бедные-несчастные пенсионеры с оккупированных территорий должны ездить в Украину за пенсиями. А это для старых людей трудно. Для чего, мол, Украина создает проблемы? «А они бы хотели, чтобы Украина им пенсии домой приносила?» — пытаюсь иронизировать, но Денис уже завелся и продолжает хаять украинскую власть. Тогда прекращаю с ним разговор и говорю, иду в буфет пить кофе. А себе думаю: сколько донецких не корми, все равно в душе — «сепари»…

По материалам: Высокий Замок