Дочери не верят, что их мама в молодости прыгала в гречку». До разведенного с ней отца не подпускают своих детей  «І вона — не ангел. І я — не демон…»

Наш поезд из Франковска берет курс на Киев, в дороге уже третий час. До столицы еще ехать долгую ночь, и мой сосед Виктор, мужчина лет под шестьдесят, после долгой возни на нижней полке, в конце концов, слез со своего скрипящего ложа, достал из чемодана бутылку коньяка, нарезанный ломтиками лимон, несколько конфет и позвал разделить с ним вечернюю трапезу. По тому, как он настойчиво приглашал к столу и как обрадовался, когда получил от меня согласие, я понял: в моем попутчике не столько хотелось выпить, сколько поговорить. Точнее, выговориться…

Виктор сразу предупредил, что хочет со мной, вдвое моложе попутчиком, поболтать «о жизни, какое оно есть». Предпочитает услышать советы, ибо сам не может справиться со своими проблемами. Вроде и немало прожил, побыл в больших начальниках, большие дела на производстве решал, седину и лысину нажил, от тяжелой болезни излечился, а вот с деликатными семейными нюансами не может дать ладу.

— Ты, Василий, годишься мне в сыновья, а я хочу поговорить с тобой как с братом, — опрокинув пластиковый стаканчик с янтарным напитком, начал мой сосед. — Как мужчина с мужчиной. Потому что уже который год не нахожу себе места. Через бывшую жену. Работала моя Екатерина инженером в конструкторском бюро. Прожил с ней кучу лет, построили сглазить дом, вырастили вместе троих дочерей, дали им образование. Я позаботился о хорошую работу для каждого из своих пестунок, помог им с квартирами. А вот сам счастья человеческого не имею. А все, извиняюсь тебя, друг, за деликатные вещи, через то, что супрузі одной моей любви было мало. Хотела плотских утех еще и на стороне.

От таких откровений я чуть не подавился лимоном. А Виктор продолжал:

— Ее сотрудники не раз рассказывали: как только в офисе обеденный перерыв наступит, а твоя Катюша уже сидит в кабинете начальника. Возвращается оттуда ровно в два, одежду и прическу на себе поправляет. Счастливая такая — по кабинете бегает, щебечет…

Я и сам не раз убеждался, что тянет ее не всегда туда, куда надо. Однажды вечером моя благоверная просит подобострастно: «Виктор, ты ложись отдыхать, а я на три минутки в магазин за хлебом сбегаю». Говорю ей: «Катя, я же хлеба по дороге с работы купил. И мяса, и сметаны, и булок взял. Зачем тебе без нужды мотаться?». А она, смутившись: «Да я еще к подружке загляну. Давно не виделись».

Как-то не утерпел, думаю, посмотрю, через каких то подружек моя Катерина дома не держится. За минутку после нее вышел из дома — глянь, а моя благоверная с грузчиком гастронома в обнимку идет, а потом любовной в его ячейке занимается. Хотел было устроить ей разборки, но в последний момент застыл. Взял себя в руки. Вернулся домой, говорю своей половине, чтобы не позорила детей, ибо все ее похождения знаю. А она как нервно подскочит: «Старый дідьку, тебе все время какие-то любовники привиджуються! Через твою ревность я не имею права свободно подышать, с людьми пообщаться!».

А через месяц я застал свою дорогеньку женщину в постели с моим… старшим братом. Он от стыда чуть под пол не провалился. Просил прощения и уверял, что Екатерина сама его соблазнила. А ей самой хоть бы что! Накинула на грешное тело халат и кричит: «Сколько еще ты будешь меня преследовать?».

После того случая терпение у меня лопнуло. Расстался я со своей ненасытной Екатериной. Судья, услышав причину поданного заявления, лишь тяжело вздохнул, даже не давал время на примирение.

— А может, вы, господин Виктор, были не слишком умелым «казаком», поэтому и Екатерина искала вам альтернативу? — на правах «доверчивого друга» спрашиваю своего соседа по вагону, намекая на его возможные проблемы с мужским здоровьем и отсутствие романтического подхода.

— Да нет, на счет этого у меня все в порядке. Я уже второй год в браке со Светланой из Тернополя, и ни разу не слышал нареканий от нее в плане интима. Живем душа в душу…

— Вот и хорошо! Дайте себе покой со своей Екатериной. Она для вас уже пройденный этап. Имеете новую спутницу жизни — все остальное уже не важно, все уже в прошлом…

— Нет, не в прошлом. Все три мои дочери думают, что я возвел на их маму клевету, безосновательно обозвал ее хвойдою. Не хотят верить, что она ходила налево. Екатерина для них — эталон, а я в их глазах — лжец, скандалист. Не хотят меня видеть. К внукам не подпускают. Вот и болит больше всего. Что делать — не знаю…

Ночь до Киева я провел, так и не сомкнув глаз. Не знал, что имею посоветовать господину Виктору. А он утром, немного отойдя от нахлынувших чувств, пожал на прощание руку, пожелал мне, еще холостяку, «правильного выбора». И подытожил вчерашний разговор:

— Черт с ней, с Екатериной. У нее своя жизнь. У меня — свое. Но, думаю, рано или поздно она решится сказать трем нашим доням, что не всегда сама была ангелом. И что я не был для нашей семьи и для нее демоном…

По материалам: Высокий Замок