Наука и инновации: что нужно Украине именно сейчас? Или может запрос на инновации улучшить состояние науки в Украине? Современные ученые – кто эти люди и чем они занимаются?»
Управляющий партнер “Платформы Развития Инноваций”, эксперт по инновациям и соавтор вступительного документа-концепции “Стратегия Развития Инновации в Украине”, Дмитрий Шестаков встретился с Антоном Сененко, старшим научным сотрудником отдела физической электроники Института физики НАН Украины, кандидатом физико-математических наук для того, чтобы выяснить о современном состоянии науки и узнать – каких инноваций она нуждается.
Дмитрий Шестаков
Антон Сененко
Антон, какова Ваша общая оценка состояния науки и инноваций в Украине?
Конечно, я могу сказать, что Украина победит! Однако в действительности украинская наука находится в агонии. Не в последнюю очередь это связано с оттоком ученых, ведь люди – это главное. Есть люди – есть идеи. Мы имели более 350 тысяч ученых по развалу СССР. Не все из них, возможно, были нужны, но, как видим ныне (даже по деятельности популярного Илона Маска) – умные люди, инженеры – всегда ценятся в развитых странах. А ученый – он и в Африке ученый, ибо законы физики не зависят от цвета кожи, языка или, допустим, вероисповедания.
Наука же в принципе не может быть национальной, она интернациональна, и там, где лучшие условия, ученых больше. Неприемлемые условия в Украине привели к тому, что ныне мы имеем лишь около 60 тысяч ученых. Это специалисты, преимущественно, Национальной академии наук, отраслевых академий и вузов. И здесь мы подходим к вопросу об инновациях: каким образом упадок науки связан с отсутствием инноваций в Украине?
Самая большая беда в том, что на фоне драматического снижения количества научных работников в стране, их число в прикладных отраслях упало в 23 раза. Это те ученые, что работали на производственных предприятиях и непосредственно воплощали идеи «большой» науки в металл. Если фундаментальную науку можно рассматривать как двигатель автомобиля, то «колес» у него уже нет. Видимо, в этом виновата определенной мере и сама наука. Она сейчас такая сложная, что даже очень классные ученые имеют очень общие представления о развитии других сфер и даже им сложно оперировать понятиями из других отраслей. Если ученым сложно, можно представить, как непросто понять науку рядовым гражданам. Для них существуют только инновации – это новый телефон с хорошим дисплеем. И у нас нет того «слоя» , чтобы «доказать» важность фундаментальной науки к потребителю. Мы имеем общество, которое не видит коммерциализации инноваций. И что делает общество в данной ситуации? Последние десять лет оно периодически предлагает «давайте окончательно разберем этот двигатель, науку в целом, чтобы не тратил горючего», как будто от этого что-то сдвинется с места. Мы вошли в гибельную спираль «меньше финансирование-меньше науки-меньше инноваций». Хотя нам нужно было бы лишь добавить «колеса».
На Ваш взгляд, что может удержать современного ученого в Украине?
Сегодняшнее вымывание мозгов, по моему мнению, является последним и наиболее опасным. Первая волна началась в 1990-х годах. Молодежь приходила в науку и училась у немного старших коллег в возрасте 30-40 лет, которые работали под руководством «титанов». Именно средний активный слой, пытаясь строить свою жизнь и карьеру, уехал в 1990-годы. Произошел разрыв поколений, который в науке является очень важным – это уникальные методики, традиции, наработанные механизмы взаимодействия. Эта «средняя» звено была уничтожена. В нулевые возникла надежда, что старшее поколение, которое осталось, но неуклонно стареет, может успеть передать знания молодым. Ситуация понемногу начала выправляться, но мы снова получили очередную волну эмиграции 30-40-летних людей из страны. Сейчас мы оказались в ситуации, что, даже если завтра государство начнет вкладывать в науку большие средства – ситуацию очень трудно будет исправить. Старшее поколение уходит в небытие, а поневірена молодежь уже сейчас направляется туда, где больше возможностей. Мы в полный рост ощутим нехватку людей. В подобной ситуации оказались в свое время Южная Корея, Сингапур, Саудовская Аравия. Они имеют много денег, но не имели компетентных специалистов и они им достались большой ценой, потому что наука – это пространство, где ученый не может работать с нуля. Нужна целая группа и определенная материально-техническая база. Мы же все это получили за бесценок, но без зазрения совести потеряли.
Почему же, при том, что наука обычно интернациональная, каждая страна стремится иметь собственных ученых? Потому что «отечественные» ученые все свои разработки предлагают, в первую очередь, своей стране. Обратите внимание, никто никогда из развитых государствах технологии «первой линии» не продаст за границу! Немного устаревшие – пожалуйста. Новые – нет.
Как предотвратить вымывание мозгов? Насколько бы банальной не была эта фраза – увеличить финансирование. Нельзя развивать науку в стране, где зарплата молодого ученого в Киеве составляет 3-5 тысяч в месяц. Это меньше зарплаты кондуктора. В недавно проведенном опросе выяснилось, что раньше подделывали 50% молодых ученых, а сейчас 70%. Очень часто популисты кричат: «Сократить всех неэффективных ученых и пустить средства на эффективных ученых!». Это очень верное предложение и последние реформы науки на это направлены, но в целом государство не дает этого сделать. Практически невозможно направлять высвободившиеся средства в «фундамент» науки. Ибо все просто вымывается обратно в госбюджет. Еще одна отрицательная спираль «меньше денег-меньше ученых-меньше денег».
Кстати, при том, что в основном все ученые в последнее время активно выезжают на Запад, стоит понимать, что там тоже не все просто и «медом не помазано». Там сложно строить жизнь, там жесткая конкуренция за позиции. Но из собственного опыта работы знаю, какие там прекрасные лаборатории и прекрасные условия для работы. Например, мне нужно купить реактивы. В Украине я вынужден их покупать через фирмы-«прокладки». Мне запрещено покупать их напрямую. Стоимость реактивов возрастает вдвое, мы не укладываемся в сроки через бюрократическую волокиту. У нас законодательство совершенно бесчувственное, потому что то же МВД не позволяет покупать большое количество тех же кислот. За рубежом же с момента заказа у меня реактив будет завтра-послезавтра на столе. Все зависит от того, как быстро довезет его служба доставки. У нас есть глупые ограничения по запрету работы ночью, а иногда это просто необходимо. Плюс куча других нелепостей, которые просто уменьшают «свободу» научного поиска.
В общем, мы уже находимся на стадии, когда вопрос не столько и не только в том, чтобы прекратить отток ученых за границу. Вопрос в том, как поощрить их возвращаться сюда.
По моему мнению без реэмиграции уже не обойтись.
Следует вообще понимать, что украинские ученые в большинстве очень большие патриоты. Они постоянно контактируют с цивилизованным миром, всегда на переднем краю цивилизации и они одними из первых видели возможности от интеграции с Западом. Поэтому при условии разумной государственной политики ученых можно попробовать возвращать. В этом плане нам надо брать пример с Китая. Он активно отправлял своих специалистов на Запад, чтобы молодые перенимали опыт. Но Китай делал все, чтобы ученые возвращались обратно. Если бы ученый имел возможность получать хотя бы аналог 500 евро в Украине, а бюрократия кратно уменьшилась, он бы вернулся.
Что же мы видим взамен? Здесь не только не видно достойной оплаты, здесь есть серьезные вопросы к прозрачности распределения средств в рамках существующих грантовых конкурсов. А когда проскакивает информация о «научные» работы по патриотическому воспитанию школьников через математику – становится совсем плохо.
И дело реформирования научной сферы сдвинулось с мертвой точки и я возлагаю на нее большие надежды. Кстати, сегодня наука в Украине это едва ли не единственная сфера, которая не получила ни одной дополнительной копейки именно на реформы.
Какие изменения нужны для улучшения научной среды?
Повторюсь, одна из очевидных вещей – увеличение финансирования. Это первая рекомендация европейских аудиторов, которые оценивали нашу научную систему в рамках сотрудничества по программе «Горизонт 2020». Во-вторых – создание прозрачной системы грантового финансирования. Только такая система может обеспечить выход на первые роли ученых, которые действительно занимаются наукой. Плюс должны быть государственные программы поддержки науки. Возможно, стоит вводить программы кредитования жилья для ученых.
Какие новейшие научные разработки существуют и на каких стадиях?
Интересный вопрос. Моя популяризация науки началась с того, что в заметке одного из наших депутатов в фейсбуке я увидел, что наши ученые, оказывается, ничего не изобретают. Я – физик, знал свою сферу определенные наработки, но тоже в большинстве понятия не имел, что делают ученые из других отраслей. В Национальной академии наук я задал этот вопрос. Оказалось, что ученые делают много всего, но есть недостаток информирования общественности. Мне предоставили презентацию разработок и я сделал сообщение в фейсбуке с описанием наиболее интересных. Кажется, их было 23. Сообщение получил бешеную популярность и я понял, что людям просто нужно рассказывать про нашу науку.
Конечно, сейчас наиболее актуальными являются разработки для обороны. Впрочем, ученые не имеют права о них говорить. Для примера в прошлом году летом состоялось совместное заседание НАНУ и Минобороны Украины. Они договорились о сотрудничестве. Государство впервые выделило средства не только на какие-то запчасти или элементарную модернизацию техники, но и на разработку новых систем. Мы все мечтаем о Джавеліни? Но это реально серьезное оружие, нам очень неохотно ее будут давать. Поэтому мы должны сами разрабатывать подобную или лучшую. Но открыто об этом не напишешь.
Другое актуальное направление – медицина. Это такие приборы как Фазаграф, который на ранней стадии позволяет диагностировать проблемы с сердцем. Это бесконтактный Маммограф для ранней диагностики рака молочной железы у женщин. Прекрасные приборы, но государству не хватает средств для закупки их в больнице. И так происходит постоянно – ученые что-то разрабатывают, но разработкам вероятнее попасть «под сукно», чем на конвейер.
А разработок, в принципе, полно. В прошлом году та же НАН представила на выставках более 400 разработок от агросектора до систем фильтраций, медицины, материаловедения и т. п, университеты – более 200.
Кстати, на этот год на НАНУ предусмотрено чуть более 3 млрд гривен. И плюс к тому впервые предусмотрено дополнительное финансирование для научных учреждений, которые прошли серьезный аудит, и на ряд разработок, которые находятся в высокой стадии готовности.
По моему мнению, таковыми могут, например, быть то же кровоостанавливающим средство Кровоспас (аналог Celox), или протиопікові гидрогелевые повязки, которые так нужны армейцам. Поэтому надеюсь, что уже в следующем году мы услышим о каких-то интересностях.
Факт в том, что без собственной научной мысли Украине будет очень трудно.
Стоит вспомнить лишь историю с ядерными реакторами. Построены они были еще при СССР и срок их эксплуатации истек. Это не означает, что они развалятся, но ученые и инженеры должны их осмотреть и дать четкий ответ: они еще пригодны и какие работы надо провести, чтобы они не нанесли вреда людям и окружающей среде? Все это раньше делали российские специалисты. Нужно было или останавливать реакторы, или приглашать россиян. В Украине есть собственные компетентные специалисты, которые разбираются в этой проблематике. Они начали работы, самостоятельно провели проверку. Экономический эффект по оценкам специалистов – до полутора миллиарда долларов в год. Жаль, что общество не может подержать эти деньги в руках, чтобы оценить пользу от «собственной» науки. Стоит добавить, что строительство нового ядерного реактора – это несколько лет и около 8 млрд долларов.
Кто из украинских инвесторов оказывает поддержку отечественной науке?
Честно говоря, не знаю. Если посмотреть официальные пресс-релизы НАНУ, там указывается сотрудничество с кучей предприятий.
Это, кстати, еще один пример определенной оторванности науки, отсутствия коммуникации между учеными и обществом.
Конечно, эту проблему также сами ученые пытаются преодолеть. Проект «Дни науки», когда дважды в год ученые приглашают людей посмотреть в микроскопы, оборудование, опыты. Есть разнообразные научно-популярные шоу на радио. И есть небольшие компании, которые помогают спонсорскими средствами.
Но даже в таком благородном деле не хватает масштабной поддержки нормального инвестора.
Кстати, в отличие от Украины российская научная популяризация имела поддержку. В Украине я такого не вижу. Существуют отдельные фонды, но у меня есть обоснованные подозрения, действительно ли их намерения «чисты». Увидим.
Так, в последнее время развивается украиноязычное научно-популярное издательство. Недавно перевели на украинский язык «Артемиду» Энди Вейра. Скоро состоится презентация книги Ричарда Феймана «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!». Существует научно-популярный журнал «Куншт», куда ученые направляются свои интересные статьи. Но это точечные инициативы, которые не меняют общей информационной пустоты.
Очень хотелось бы, чтобы об украинскую науку говорили. Я, например, в восторге от наших ученых-естественников, которые умудряются работать в таких невыносимых условиях. У нас есть ученый Сергей Шарапов, на которого ссылаются нобелевские лауреаты. Я радуюсь, что наши ученые работают на Большом адронном коллайдере или открывают новые галактики. Есть о чем говорить и писать.
Конечно, не буду скрывать, что у меня есть определенные антипатии к украинской гуманитаристики… На них тратятся немаленькие средства, а они иногда так «презентуют» украинскую науку, что рядовой гражданин считает, что украинские ученые сошли с ума и их надо всех поувольнять. В итоге страдают и те, кто делает дело, и те, кто ничего не делает.
Кто кого должен подталкивать вперед? Наука инновации или агентства, которые занимаются инновационными разработками? Кто должен формировать спрос?
Я не эксперт в инновациях, но все зависит от того, чего именно мы хотим достичь? Например, мы хочет улучшить известен изобретение. Недавно я был в дизайнерском бюро, которое делает невероятные штуки. Большая наука там – ненужная. Они берут известный сплав или светодиод и делают что-то интересное. Однако добавленная стоимость у такой работы – небольшая.
Но если мы будем создавать технологию «первой линии», добавленная стоимость будет в разы больше.
То есть, в этом плане, стремление невероятных инноваций должно стимулировать инвестиции именно в «большую науку», а наука – порождать почву для невероятных инноваций. По моему мнению, и то, и другое – немыслимые вещи друг без друга. Если у нас не будет инноваций и их внедрения, фундаментальная наука остается нужной лишь для поддержания национальной гордости и определенного культурного уровня. Или для экспорта мозгов и поддержке инноваций других стран.
Но, по моему мнению, у нас нет условий для инновационного бизнеса. У нас силовики кладут людей лицом на пол в IT компаниях. А что говорить про высокотехнологичные компании? Для них это недопустимые вещи.
Пока законодательные проблемы не будут решены, инноваций не будет. Однако надежда есть.
Возможно, вера – это не совсем адекватное слово, но я верю в реформы, которые происходят после принятия Закона о научной и научно-технической деятельности. Я верю в запуск Национального фонда исследований. Именно он создает предпосылки для привлечения средств частных инвесторов в научную сферу. Раньше как происходило? Деньги попадали в госказначейство в марте, а ученым их на руки могли выдать в ноябре. Или валютные поступления ученые должны были перевести в гривну, а потом опять за валюту приобрести оборудование и реактивы. Национальный фонд в перспективе должен был бы исправить эту порочную систему.
Я верю в Национальный Совет Украины по вопросам развития науки и технологий, потому что это первая структура, где действительно возможен диалог между властью и учеными. Ученые на первом заседании Совета прямо в глаза власти говорили о проблемах. По крайней мере мы избавляемся от лицемерия. Если эти реформы будут воплощены, мы можем планомерно и постепенно приблизиться к европейского научного пространства. Сейчас же у нас ужасная гибридная совково-постсовкова система. Поэтому у меня есть надежда, что начатые реформы будут эффективны.
Ваш экспертный прогноз состояния науки на ближайшие тридцать лет.
Я бы пошутил, что неизвестно, что будет через год, когда пройдут следующие президентские выборы. Но если мы доведем финансирование науки до 1,7% ВВП, если мы повысим обеспечения ученых, лет через десять мы выйдем на приемлемый, ниже среднего, европейский уровень. Мы видим это по армии, ведь через 25 лет после развала, ее состояние за 3 года значительно улучшилось. Конечно, напрямую сравнивать нельзя, но финансирование нормальное, компетентное руководство и время – делают чудеса.
Пессимистический сценарий – вся толковая молодежь уедет от нас за пару лет. Если раньше с Украины выезжали кандидаты наук со степенью и определенными наработками, теперь выезжают бакалавры, ищут себе перспективы за рубежом. Сейчас даже талантливые школьники ищут возможность обучения за рубежом.
Мы имеем все шансы превратиться в аграрную сверхдержаву в худшем смысле этого слова. Но даже аграрной сверхдержаве нужны инновации! Мы могли бы стать первыми в мире с нашими агропромышленными мощностями. И пока упорно пытаемся просто обменивать картошку на айфоны.
Поэтому верим в лучшее и работаем дальше.
По материалам: Uprom